Questions? +1 (202) 335-3939 Login
Trusted News Since 1995
A service for political professionals · Thursday, March 28, 2024 · 699,518,497 Articles · 3+ Million Readers

Глобальная политика в тени Украины

 Я много думала о том, заслуживает ли война в Украине в этом докладе столь же пристального внимания, сколько я уделила ей во время нашей прошлой встречи несколько месяцев назад. Если уж быть откровенными, мне очень хорошо известно, что то значение, которое придают этой войне в западных столицах, оставляет горькое послевкусие в остальном мире. Лишь немногие из мировых лидеров за пределами западного мира поддерживают Владимира Путина и большинство признает, какую опасность представляет тот факт, что он нарушил суверенитет Украины. Но мало кто согласен с доминирующим на Западе нарративом, что война представляет собой экзистенциальную глобальную угрозу. По крайне мере, она не представляет собой большую угрозу, чем те вызовы безопасности, которые актуальны в других региональных контекстах: изменение климата, нехватка продовольствия, финансовые задолженности и, конечно же, другие военные конфликты. Многие задаются вопросом, каким образом Запад находит столько финансов для поддержки Украины и выделяет так мало средств для борьбы с изменениями климата? Почему в Европе тепло принимают украинских беженцев, а в Средиземном море тонут афганцы и выходцы из африканских и арабских стран? И что означает столь глубокая вовлеченность Европы в решение проблем Украины для регулирования других мировых кризисов? Многих раздражает, что жителям их стран приходится платить за издержки войны, особенно в том, что касается продовольствия и энергетики, - войны, которую они считают европейской.

Эти чувства оправданны. Но война в Украине, нравится это кому-то или нет, играет колоссальную роль в международной политике. И речь не только о влиянии войны и санкций на логистические цепочки, цены на сырье и на инфляцию. Лидеры западных стран часто рассматривают свою политику в других вопросах в свете того, что происходит в Украине. Это может быть хорошо, если помогает в решении проблем, которые заботят остальной мир, но может быть и менее однозначно, если другие страны чувствуют, что их насильно загоняют в лагерь одной из сторон. И если многосторонняя дипломатия еще как-то влачит свое существование, то коллапс в отношениях России и Запада и напряженность в отношениях США и Китая препятствуют тому, чтобы решать глобальные проблемы. И, конечно же, противостояние в Украине по-прежнему несет в себе одну из самых серьезных за последние несколько десятилетий опасностей – риск ядерного противостояния крупных держав, последствия которого могут быть ужасающими для всего остального мира. Тот факт, что Россия приостанавливает, а по сути прекращает свое участие в последнем ядерном договоре с США, возможно, уже привел к развалу всей системы контроля над вооружениями, которая создавалась в годы холодной войны и после ее окончания. Так что эта война, вероятно, и европейская, но она переформатирует всю геополитическую реальность.

 

Итак, чего можно ожидать на поле боя? Общую характеристику происходящего дала моя коллега Ольга Оликер, директор программы по Европе и Центральной Азии Международной кризисной группы, в спецвыпуске нашего подкаста «Не стрелять!», посвященном годовщине войны в Украине. Если кратко: российским войскам трудно прорвать украинскую оборону на востоке и западе страны. Им с огромными усилиями и ценой огромных людских потерь и потерь военной техники удалось продвинуться в некоторых районах. И если Россия дальше наступать не может, то вряд ли, при условии, что Запад продолжит оказывать поддержку Украине, в ближайшее время ей удастся захватить больше территорий. Что касается украинских военных, они держат оборону до тех пор, пока не придет обещанная западными странами помощь, в особенности танки и артиллерия, и надеются, что смогут повторить впечатляющее контрнаступление конца лета и осени прошлого года.

До настоящего времени на Западе в целом придерживались верной линии, предоставляя необходимую помощь Украине и при этом избегая риска эскалации.

До настоящего времени на Западе в целом придерживались верной линии, предоставляя необходимую помощь Украине и при этом избегая риска эскалации. Сегодня западные страны посылают в Украину более тяжелые вооружения, чем большинство из них предполагало год назад, но они продемонстрировали разумную осторожность в том, чтобы увеличивать помощь постепенно. Несмотря на всю критику, которая обрушилась на канцлера Германии Олафа Шольца за то, что он так долго не мог решить, отправлять ли в Украину немецкие танки самим или соглашаться с тем, чтобы это делали другие, сам факт, что западные лидеры вдумчиво принимают подобные решения, не так уж и плох. У подобной осторожности, безусловно, есть цена: порой Украина на полшага отстает от реальных потребностей. Но лидеры стран НАТО правы в том, чтобы продолжать балансировать между двумя императивами, которые определяли их политику до настоящего момента: с одной стороны, помогать Украине противостоять российскому вторжению, с другой, - избегать прямой конфронтации с Москвой.

Несмотря на то, что эта война с самого начала была крайне непредсказуемой, и ее исход до сих пор крайне сложно предвосхитить, некоторые вещи понятны уже сейчас. И Украина, и Россия изменились кардинально. В Украине окрепло чувство единства нации и усилились прозападные настроения, и это, безусловно, не тот результат, на который рассчитывал президент Путин. Но причиненный российским нападением ущерб по всей стране, в особенности разрушения инфраструктуры в результате авиаударов, и огромное количество вынужденных переселенцев, означает, что восстановление будет долгим и чрезвычайно дорогим. Что касается России, она более агрессивна, ее режим еще более автократичен, и страна находится еще в большей изоляции, по крайней мере, со стороны Запада. Кремль подавляет любое недовольство. Экономика хотя и оказалась более устойчивой к санкциям, чем предполагалось ранее, милитаризирована, и большая доля производства перенаправлена на военные нужды. Создается впечатление, что риск потери Владимиром Путиным контроля над властью крайне мал. Путин готовит Россию к долгой войне с Украиной. И кажется, что во многом его правление теперь прочно ассоциируется с войной.

До настоящего момента единство в западной поддержке Украины, и это сыграло решающую роль ее выживании, удалось успешно сохранять. Многие европейские страны считают, что ставка в войне – их собственная безопасность. Безусловно, членство в НАТО обеспечивает принципиально иной уровень защиты, но с аргументом, что, если Путин одержит победу в Украине, он вряд ли остановится, спорить сложно. Кроме того, как только появляются признаки разногласий, Россия совершает новые зверства (или становится известно о ранее совершенных ужасах), и решимость западных стран укрепляется вновь. В США есть активная группа политиков-республиканцев, которые громко критикуют американскую поддержку Киеву, но эта группа остается в меньшинстве.

Однако самодовольство было бы ошибкой. Запас прочности в Вашингтоне, возможно, и не столь велик, как может показаться после заявлений о единстве на недавней Конференции по безопасности в Мюнхене и визита американского президента Байдена в Киев. Антиукраинская фракция в республиканской партии хоть и небольшая, но в нее входят бывший президент Дональд Трамп и губернатор Флориды Рон ДеСантис, - два главных претендента (хотя ДеСантис пока не заявлял о своем намерении) на выдвижение в кандидаты президентской кампании 2024 года. Даже более сочувствующие Украине политики в частных беседах признают (и об этом же говорят опросы), что избиратели ставят под вопрос объемы финансовой помощи Киеву и интересуются, а какова же конечная цель. Украина неизбежно станет одной из тем на республиканских праймериз в 2024 году и, возможно, одной из тем всеобщих выборов. Перспектива большего числа оппозиционных политиков в Конгрессе не приведет к тому, что поддерживать помощь на нынешнем уровне станет невозможно, но делать это станет гораздо сложнее. Этот фактор может придать дополнительную значимость событиям на фронте в ближайшие месяцы, особенно учитывая, сколь критическую роль для Украины играет американская военная помощь, на фоне которой поддержка других западных стран выглядит минимальной. Это также предполагает, что давление на президента Байдена и других лидеров стран НАТО направить в Украину более тяжелые вооружения может усилиться. Это стало бы объяснимым решением, но решением, несущим большую опасность эскалации.

На данный момент предполагать, что окончание войны – всего лишь вопрос переговоров с Путиным и решения, какие из украинских территорий останутся под российской оккупацией, - неверно считывать намерения Кремля.

В ближайшее время о мирном соглашении речи не идет. Киев, разумеется, хочет отвоевать потерянные земли, особенно после того, как несколько месяцев назад ему удалось провести контрнаступление. И дома у украинского президента Владимир Зеленского, даже при всей его популярности, нет поля для маневра, чтобы идти на какие-либо уступки Москве. В любом случае, признаков готовности Кремля к сделке нет. Сегодняшние цели Путина во многом напоминают те, что были в начале войны: управляемый режим в Киеве и Запад, принимающий российские сферы влияния. Кроме того, по мере эволюции режима, в Кремле могут решить, что война предпочтительнее любого мира. В какой-то момент расчет может измениться в зависимости от событий на поле боя. Но на данный момент предполагать, что окончание войны – всего лишь вопрос переговоров с Путиным и решения, какие из украинских территорий останутся под российской оккупацией, - неверно считывать намерения Кремля.

Учитывая все выше сказанное, это означает, что для западных стран серьезной альтернативы помощи Украине и минимизации рисков эскалации практически нет. В то же время они должны избегать шагов, которые привели бы к сокращению вариантов урегулирования. В идеале это означает, что в определении того, какой будет завершающая фаза этой войны, надо проявлять осмотрительность. Но это сложно донести до тех европейских политиков, которые придерживаются мнения, по крайней мере на словах, что Украина должна вернуть себе все территории, оккупированные с 2014 года. Нам надо будет внимательно следить за тем, к чему приведет выдача МУС ордера на арест Владимира Путина и уполномоченной по правам ребенка в России Марии Львовой-Беловой.  Придется очень основательно подумать, прежде чем рассматривать этот вопрос в ходе любых переговоров. Юридические меры относительно преступления агрессии, которые неизбежно коснутся российских политиков, также добавят дополнительные сложности. Будущее европейской архитектуры безопасности будет во многом зависеть от того, что произойдет в Украине. Но в западных столицах могут и дальше думать, какими могут быть договоренности, особенно касательно отношений ЕС и НАТО с Украиной, Грузией и Молдовой, а также относительно мер по контролю над размещением вооружений и действий военных.

Что же касается отношений, которые будут определять развитие событий в предстоящие десятилетия – то есть отношений между США и Китаем, - то война в Украине добавила в них напряженности и способствовала сохранению враждебности в обозримом будущем. Полномасштабное вторжение России обострило восприятие угрозы не только на Тайване, для которого эта война стала напоминанием о собственной уязвимости, но, возможно, и в Вашингтоне. И если вопрос о противодействии российскому вторжению может вызвать раскол в американской внутренней политике, то противостояние с Китаем не вызывает разногласий. В частности, некоторые политики, критикующие администрацию Байдена за оказание поддержки Украине, заявляют, что следует в большей степени сосредоточиться на Китае. Администрация Джо Байдена, в свою очередь, считает, что необходимо и то, и другое, и активно работает над созданием европейской и азиатской коалиции, чтобы конкурировать с Китаем и сдерживать его. Союзники и партнеры Вашингтона зачастую предпочли бы не идти по пути конфронтации, когда речь заходит о Пекине. Однако активная поддержка, которую США оказывают Украине, усиливает влияние Вашингтона (в первую очередь на европейские страны) в том, чтобы сплотить их против Китая. Сколь высоко не было бы нынешнее напряжение, оно было бы еще выше, если бы Китай поставлял России оружие и боеприпасы. Сейчас это кажется маловероятным, несмотря на опасения, которые высказывают представители США.

Я была в Вашингтоне, когда разразился скандал с китайским воздушным шаром-шпионом, сбитым американским военным самолетом в воздушном пространстве США. Меня обеспокоило и то, что я услышала во время встреч, и то, что этот инцидент говорит об отношениях между двумя странами. В какой-то степени он свел на нет тот скромный позитивный импульс, который появился прошлой осенью после встречи президента Байдена и председателя КНР Си Цзиньпина на саммите G20. Тогда лидеры двух стран придерживались относительно мягкой риторики, возможно, подготавливая почву для возвращения к прямым переговорам. На тот момент, когда в небе США был обнаружен китайский воздушный шар, госсекретарь Энтони Блинкен готовился отправиться в Пекин, и это событие сорвало его планы.

 

Произошедший инцидент и его последствия во многом вызывают тревогу. Самые сильные опасения связаны с тем, что реакцию президента Байдена определила «ястребиная» внутренняя политика. Конечно, у США были причины для недовольства после появления китайского воздушного шара, который случайно или преднамеренно пролетел над важными объектами. Но если бы общий настрой был более рациональным, Вашингтон жестко высказал бы свое недовольство, Китай выразил бы сожаление, и госсекретарь Блинкен отправился бы в Пекин с визитом, который запланировала администрация США. В конце концов, хаотичное передвижение воздушного шара над континентальной частью США было хоть и серьезным событием, но не до такой степени. Этот инцидент не повлиял бы на заинтересованность обеих сторон в том, чтобы предотвратить дальнейшее ухудшение их отношений. Затруднительная ситуация, в которой оказался Китай, даже обеспечила бы госсекретарю США преимущество в обсуждениях.

Однако текущая политика сделала такой сценарий немыслимым. Вместо этого мы в течение недели наблюдали зрелище, где раздувались угрозы, звучали политические оскорбления и повсеместно показывалось видео, на котором американский истребитель сбивает незащищенный воздушный шар. Действия, предпринятые США, чтобы объяснить миру свою позицию, в том числе, пожалуй, чрезмерно громкий брифинг, который транслировался на 40 стран, не способствовали восстановлению двусторонних отношений. Пока неясно, обеспечит ли вся эта шумиха какой-либо длительный эффект. Администрация Байдена, похоже, хочет вернуться к переговорам. Когда будет сделано это предложение, и как на него отреагирует Китай, - вопрос открыт.

В целом можно сказать, что перед США стоит непростая задача укреплять оборону Тайваня и одновременно сигнализировать Пекину, что Вашингтон сохраняет политику «Одного Китая».

Опасность конфликта из-за ошибки или просчета всегда существует – вооруженные силы США и Китая так или иначе сталкиваются и недалеко от Тайваня, и в Южно-Китайском море. После того как в прошлом году Нэнси Пелоси, которая на тот момент была спикером Палаты представителей Конгресса, нанесла свой опрометчивый визит на Тайвань, китайские самолеты начали приближаться к срединной линии (неофициальная военная граница, которую негласно соблюдали Тайбэй и Пекин, пока Китай не отказался от ее существования в сентябре 2020 года) и стали «дразнить» силы обороны Тайваня, изматывая их психологически и увеличивая нагрузку на их стареющую технику. Кроме того, американские и китайские военные самолеты и суда регулярно встречаются в Южно-Китайском море, проливе Баши и Тайваньском проливе. Последним крупным происшествием был так называемый инцидент на острове Хайнань, когда в 2001 году над Южно-Китайским морем столкнулись самолеты КНР и США. Он был урегулирован путем осторожной дипломатии, причем обе стороны уделили большое внимание тому, как их заявления воспримет общественность в другой стране. Сегодня такой подход к решению вопросов трудно себе представить. 

Что касается самого Тайваня, то Китай вряд ли попытался бы силой захватить остров даже до войны в Украине, а сейчас такая вероятность стала еще ниже. Неудачи России в военных действиях и ее изоляция от западных рынков не остались незамеченными для Пекина. Китай все больше беспокоит текущая ситуация, которую он воспринимает как нарушение статус-кво. В целом можно сказать, что перед США стоит непростая задача укреплять оборону Тайваня и одновременно сигнализировать Пекину, что Вашингтон сохраняет политику «Одного Китая». Это будет непросто с учетом настроений в Вашингтоне. Но если баланс нарушится, и у Китая появится ощущение, что возможность для объединения исчезает, то вероятность его нападения на Тайвань вырастет, несмотря на всю поддержку Тайбэя со стороны Вашингтона, считающего, что своими действиями он сдерживает Китай.

С Украиной Пекин, похоже, пытается создать видимость конструктивного нейтралитета, однако в реальности его действия и риторика укрепляют позиции Москвы, хотя Китай и недоволен тем, что Россия безответственно начала полномасштабное вторжение. Ухудшение американо-китайских отношений подталкивает Пекин к дальнейшему стратегическому сближению с Россией. Тем не менее приоритетом для Китая является поддержание или восстановление экономических связей с Европой. Жесткие вторичные санкции США вряд ли обрадуют Пекин. В связи с этим Китай оказывает России лишь политическую и экономическую поддержку, без нарушения западных санкций. Недавние предупреждения американской администрации и отдельные сообщения о поставках технических компонентов двойного назначения и легких вооружений из Китая в Россию показывают, что Пекин проверяет, как далеко можно зайти в оказании поддержки Москве, не попав при этом под санкции Запада.

 

Стремление Китая балансировать выражается и в том, что он настойчиво заявляет о своей готовности выступить посредником. В этой связи Пекин, возможно напомнит, что именно он помог заключить недавнее соглашение между Саудовской Аравией и Ираном. Впрочем, похоже, что пока подобные заявления Пекина – это не серьезная попытка добиться мира, а скорее способ защититься от обвинений Запада в том, что Китай поддерживает Россию, и стремление выглядеть честным посредником в глазах остальных стран. Документ с изложением позиции Китая в отношении войны – это перечень общих фраз, а не «дорожная карта». И пока есть слабая надежда на то, что дипломатические контакты Си Цзиньпина с Путиным и Зеленским, вопреки всему, могут принести хоть какие-либо результаты, их следует продолжать. Однако перспектива у этого, в самом лучшем случае, крайне отдаленная.

Помимо соперничества супердержав, война в Украине изменила ситуацию вдоль других линий геополитического разлома и резко обозначила другие проблемы мировых отношений. В частности, новые риски возникли на Южном Кавказе и вокруг ядерной программы Ирана. Кроме того, стало очевидным растущее влияние и независимость некоторых активных региональных держав (об этом говорил Иван Крастев, член Попечительского совета Международной кризисной группы на нашем заседании в ноябре 2022 года, а также в своей блестящей статье в Financial Times). Реакция незападных стран на войну многое говорит об их решимости отстаивать свои интересы, не ввязываясь в новую глобальную конфронтацию.

Южный Кавказ косвенно ощутил на себе влияние войны в Украине. В 2020 году азербайджанские войска вытеснили армян из части Нагорного Карабаха и близлежащих районов, которые Армения контролировала с начала 1990-х годов. С тех пор Азербайджан при поддержке Турции и Израиля еще больше укрепил свои вооруженные силы. Дополнительную уверенность Баку придало то, что в Европе вырос спрос на азербайджанский газ. В настоящее время в районах Нагорного Карабаха, где проживают армяне, развернуты российские миротворческие силы (в соответствии с соглашением о прекращении огня, которое было подписано при посредничестве Москвы в конце 2020 года). Однако сейчас миротворцы не обеспечивают сдерживания, что делали до того, как Россия увязла в войне в Украине, и в прошлом году они не воспрепятствовали нескольким вспышкам конфликта. Кроме того, Россия прекратила сотрудничество в этом вопросе с США и Францией и таким образом ограничила миротворческие усилия, в которых традиционно лидировала. В ситуацию вмешался Евросоюз, который в настоящее время размещает наблюдателей вдоль границы Армении с Азербайджаном. Однако опасность заключается в том, что Баку потеряет терпение, увидит открывающуюся возможность и возьмет, что может, силой.

Последствия войны в Украине также способствовали назреванию кризиса вокруг ядерной программы Ирана. Изоляция Исламской Республики, в первую очередь от западных стран, во многом обусловлена тем, что иранские власти безжалостно подавляли протесты молодежи во время недавних демонстраций против контроля государства за внешностью и поведением женщин. Тот факт, что Тегеран поставляет оружие России, вызывает ярость на Западе и также ослабляет стремление решать вопросы дипломатическим путем. Переговоры о возобновлении ядерной сделки 2015 года заморожены. Ядерный потенциал Ирана стремительно развивается, он уже может обогащать уран почти до оружейного уровня и это, видимо, произойдет в скором времени. Хотя ядерная сделка пока не объявлена недействительной, ее невозможно возобновить в текущем виде с учетом быстрого прогресса в иранской ядерной программе. Соглашение между Ираном и Саудовской Аравией, заключенное при посредничестве Китая, – позитивное событие для безопасности в Персидском заливе. При правильном подходе оно могло бы способствовать мирным усилиям в Йемене, где Тегеран поддерживает повстанцев-хуситов, а Эр-Рияд – международно признанное правительство. Однако соглашение между Ираном и Саудовской Аравией не затрагивает ядерный вопрос.

США и их союзникам вскоре придется выбирать: будут ли они наблюдать за тем, как Иран получает возможность производить ядерное оружие, или попытаются помешать этому силой.

Назревает очень серьезная эскалация. США и их союзникам вскоре придется выбирать: будут ли они наблюдать за тем, как Иран получает возможность производить ядерное оружие, или попытаются помешать этому силой. Крайне правое правительство Израиля, как и его предшественники, похоже, продолжает тайно подрывать ядерную программу Ирана. Соперники Ирана в Персидском заливе, которые пытаются ослабить напряженность в отношениях с Тегераном, по большей части осознают опасность новой конфронтации – и это одна из причин соглашения между Ираном и Саудовской Аравией. Ни Тегеран, ни кто-либо из западных стран, не хотят менять статус-кво («нет сделки, нет кризиса»). Однако не исключено, что в ответ на новые израильские удары Иран перейдет «красную линию» и начнет производство ядерного оружия, или, как минимум, нанесет ответный удар напрямую или через своих сторонников на Ближнем Востоке.

Война в Украине не только повлияла на другие международные кризисы, но и показала, какие позиции занимают влиятельные региональные державы. Возьмем, к примеру, Турцию, которая долгое время балансировала между членством в НАТО и тесными связями с Москвой. В прошлому году Турция сохраняла каналы связи с Кремлем, а турецкий рынок был открыт для российского бизнеса. При этом Анкара поставляла оружие Киеву и не давала российским судам пройти от побережья Сирии через Босфор в Черное море. Еще важнее, что вместе с ООН Турция выступила посредником в сделке, которая помогла вернуть украинское зерно на мировые рынки через Черное море. Вместе с тем турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган препятствовал вступлению Швеции в НАТО, что кажется ошибочным шагом. В преддверии выборов уступки со стороны Швеции могли бы обеспечить Эрдогану дополнительную поддержку со стороны националистов в самой Турции, но ценой ухудшения отношений с другими странами НАТО. До начала войны в Украине Турция в течение нескольких лет довольно самоуверенно вела себя во внешней политике – вмешивалась в военные действия в Ливии и на Южном Кавказе, увеличивала продажи дронов – и теперь влияние Анкары стало еще больше.

 

Другие страны тоже оказались в выигрыше, несмотря на геополитические проблемы – или даже благодаря им. Саудовской Аравии выгодно повышение цен на нефть и резкий уход российской нефти с рынка. В королевство пришлось приехать с визитом президенту США Байдену, который при вступлении в должность обещал, что будет избегать встреч с саудовским наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом. Несмотря на уговоры США, Эр-Рияд вместе с другими производителями удержал цены на нефть на высоком уровне, что вызвало сильное недовольство в Вашингтоне. Саудовские официальные лица также выступили посредниками между Киевом и Москвой и помогли провести по крайней мере один обмен пленными. Индия, которая выступает партнером США по безопасности и одновременно является крупным покупателем российского оружия, не только воздержалась от голосования в Совбезе ООН по резолюции, осуждающей Россию, но и закупает со скидками российскую нефть. При этом премьер-министр Индии Нарендра Моди публично отчитал президента Путина из-за угрозы применения ядерного оружия, что может говорить как о возросшем глобальном влиянии Нью-Дели, так и об ослаблении позиций Путина. Несмотря на то, что Индия придерживается политики «неприсоединения», в последние годы ее премьер склонялся в сторону Запада, разделяя стремление США сдерживать влияние Китая. Вашингтон, в свою очередь, похоже, готов закрыть глаза на проблемы с индийской демократией в период правления Нарендры Моди.

 Хотя Индия, Саудовская Аравия, Турция и другие региональные державы, такие как Бразилия и ЮАР, стремятся придерживаться собственного курса, мы не видим, чтобы формировалось новое «Движение неприсоединения». Активные средние державы не одобряют усиление враждебности между крупными государствами, но, несмотря на это, используют возможности, которые открывает многополярность. Впрочем, пока они не координируют свои позиции в отношении войны и не создают сплоченный блок.

 

Уже ясно, что война в Украине стала больным вопросом не только для западных стран.  И хотя на Генеральной Ассамблее ООН большинство стран проголосовало за резолюцию, осуждающую российское вторжение, мало кто из незападных лидеров публично осудил Путина или ввел санкции. Многие из них не стали разрывать отношения с Москвой, в основном по торговым причинам, из-за исторических связей с Россией или из-за своей зависимости от связанной с Кремлем ЧВК «Вагнер». И дело не только в том, что региональные тяжеловесы не готовы выбирать ту или иную сторону или нести расходы, связанные с войной. Многие лидеры хотят, чтобы у них была возможность определять внешнюю политику на своих условиях, руководствуясь собственными суверенными целями, а не приоритетами крупных держав. Они чувствуют, что ответственны за защиту интересов своих граждан в эпоху турбулентности.

Bойна показала, что многие страны мира недовольны тем, как Запад использовал свое влияние в последние десятилетия.

Глобальная тенденция «переждать» войну в Украине свидетельствует еще об одном факте: война показала, что многие страны мира недовольны тем, как Запад использовал свое влияние в последние десятилетия. Это недовольство отчасти связано с недавними событиями – западным странам ставят в упрек их миграционную политику, то, что они не делятся вакцинами от COVID-19 и не выделяют достаточно средств, чтобы компенсировать ущерб от изменения климата. Многие лидеры считают (особенно если речь заходит о санкциях), что для западных стран борьба с Россией важнее, чем мировая экономика. Война также выявила резкое расхождение между тем, как Запад смотрит на глобальную политику после, или даже во время «холодной войны», и реальным опытом людей в других частях мира. Многие закатывают глаза, видя возмущение Запада по поводу происходящего в Украине, поскольку они помнят об ужасах войны с терроризмом и неудачных интервенциях в Ираке, Ливии и других регионах.

Конечно, некоторые представители западных стран признают, что необходимо вернуть себе доверие. Европейские министерства регулярно просят меня или других коллег помочь им оценить, «что думает глобальный Юг», и как западные державы могли бы добиться большего. После масштабного вторжения России в Украину администрация США быстро осознала, что ей тоже стоит обратить внимание на вопросы, которые волнуют африканские и другие страны, и в течение последнего года Вашингтон начал предпринимать скоординированные усилия по снижению цен на продовольствие и топливо. Во время недавней встречи Джо Байдена с президентом Бразилии Луисом Инасиу да Силвой в центре внимания, помимо Украины, были именно те сферы, которые представляют общий интерес для двух стран.

Тем не менее порой создается впечатление, что западные лидеры слегка глуховаты. Слишком часто в своих выступлениях говоря о войне они называют ее борьбой нарративов и винят российскую дезинформацию. Слишком часто, пытаясь привлечь на свою сторону лидеров «глобального Юга», они формируют свою политику как игру с нулевой суммой с Россией и Китаем. Слишком часто даже те представители западных стран, которые признают прошлые ошибки (например, войну в Ираке), не обращают внимания на несправедливость, которая происходит сегодня. Незападные страны видят, что американские высокопоставленные лица громко осуждают Россию на Мюнхенской конференции по безопасности, но одновременно за кулисами ведут работу, чтобы Совбез ООН не принял резолюцию, осуждающую незаконные израильские поселения. Западным политикам не стоит питать иллюзий, как на фоне подобных двойных стандартов воспринимаются их заявления о защите международного правопорядка. Другими словами, слишком во многих случаях менять надо не нарратив, а реальность.

Powered by EIN Presswire
Distribution channels: Politics


EIN Presswire does not exercise editorial control over third-party content provided, uploaded, published, or distributed by users of EIN Presswire. We are a distributor, not a publisher, of 3rd party content. Such content may contain the views, opinions, statements, offers, and other material of the respective users, suppliers, participants, or authors.

Submit your press release